Отдал ему свою руку, как отдают посторонний, не имеющий к нему отношения предмет. Запах степи драхнил обоняние, он едва ли вязался с закрытым помещением дворца, и даже с их недавней - а кажется сто лет назад случившейся - бешенной гонке по пустыне на породистых арабских жеребцах. Это была иная свобода, без предела и контроля, теряющаяся сама в себе, и от этого еще более острая...
- Он слишком приторный...

Амир прикрыл глаза, как кот во время сна жарким полуднем. Вроде бы и дремлет, но любая зазевавшаяся птичка тут же оказывается в его когтях. Мышцы под умелыми руками Сабира расслаблялись неохотно, но все же массаж оказывал свой эффект.
"Интересный человек... не поддался на сексуальную провокацию, однако теперь окутывает своим вниманием, как..."
- Я сменил запах, брат... - медленно шелестит голос в полутьме купальни, и тени на стене вторят ему, - Просто сменил запах...

-Так заботишься обо мне... брат... - искоса взгляд пронзительно синих глаз, как у птицы, косящейся на приближающегося человека, раздумывающая, взлететь сейчас или подпустить его поближе. Он окончательно расслабился в руках Сабира - точнее расслабился на столько, насколько могло вообще расслабиться это вечно готовое к движению тело. Теперь готовое... словно он ожидал подвоха. Словно был не во дворце, где все делалось не иначе как с его ведома и по его приказу, а будто был в степи, или в пустыне, где нельзя спокойно положить голову на плащ и забыться в медитации, рассматривая пронзительно-яркие звезды над головой.
- Неужели так скучал? – легкий поворот головы, улыбка спряталась в уголках губ, странная, такая какой позже наградит Да Винчи знаменитую Мону Лизу…

Амир перевел тяжелый взгляд на ашаненшеди, у которого Сабир забрал кувшин с водой. Тот уже успел снова закрыть лицо, однако в укрытие не пошел, раз уже будучи разоблаченным, и теперь оказывал помощь принцу, неожиданно взявшемуся за личное омовение наследника.
- Как твое имя?
- Руфус, почтеннейший, - он чуть склонил голову.
- Ты будешь моей охраной, Руфус, - он смотрел прямо в глаза, - Ты вправе выбрать себе помощника, чтобы вы вдвоем заменили тех верных, что до конца выполняли свой долг.

Выйдя из купальни, как был в одном лишь полотенце, перенес кальян с собой в комнату, поставив недалеко от кушетки, и лишь затем отошел, чтобы набросить домашний халат. Влажные волосы рассыпались по ткани, придавая Амиру диковатый и вместе с тем удивительно домашний вид.
Покосился на слова Сабира, прищурившись через плечо.
- Я же просил не предлагать мне кашу, брат... - прошипел он в едва сдерживаемом гневе. И потом уже спокойнее, - Пошли раба узнать, готов ли отец принять меня... и продай Бутона... кому хочешь...

Ашаненшеди не сдвинулся с места, оставшись невозмутимо стоять у стены. Он знал, что делает. Теперь, будучи официально приставленным к Амиру, он признавал приказы только одного господина, коий сейчас молчал. Однако слуга Сабира коротко кивнул и исчез за дверью.
Принц повернулся в пол-оборота к брату.
- Мерин с наших конюшен. Рыжий с белой проточиной на морде. - произнес так, будто они с Сабиром каждый день ездили на нем с утра до вечера.

>>> Покои Шаха

В покоях было темно, все так же горели свечи, сквозь закрытые окна не проникали лучи солнца, оставляя все в полумраке. Амир прошел к кушетке и присел на нее, поджав ноги. Вопреки обыкновению, не потянулся к кальяну а приказал рабу зажечь палочку опия, тут же разнесшуюся по покоям сладковытым ароматом.

Амир поглаживал его по спине, ненавязчиво прижимая к себе. Сейчас он мог защитить его, мог оградить от страхов внешнего мира, от этих людей, что могли причинить ему вред. Но он не мог встать между Франческо и его внутренним страхом, холодом внутри - потому что сам находился в той же ледяной пустыне, с той лишь разницей, что его душу защищала уже сформировавшаяся корка льда, в то время как душа юного итальянца рассыпалась в снежную пыль.
- В пустыне бывает холодно, Франческо... - шепнул на ухо, - Но только ночью... а сейчас уже почти утро... первые лучи пока еще не видимого солнца освещают небо на горизонте. А восходы в пустыне немногим медленнее закатов...

Амир накрыл своей рукой ладонь Франческо, такую теплую, горячую по сравнению с его холодными пальцами. Юноша был в очень плохом состоянии, и не только из-за того, что его угнетало подневольное положение. Он все еще был на их земле, земле где быстро восходит солнце, но где закаты еще быстрее, где правят чужие законы, с которыми едва ли реально совладать жителю холодного запада...
- Ты можешь уехать, если хочешь.

- Я знаю, - негромко ответил Амир с блуждающей улыбкой. Вот так, теперь юноше можно будет вернуться в некое безопасное место. Другая страна, там холод не страшен, его просто нет, он не достает туда через море. Все проще... теперь все будет проще, хотя бы потому что один человек будет в безопасности.

Амир промолчал. Он не мог ничего обещать этому юному созданию, не зная наверняка чем закончится нынешняя ситуация. Он был неплохим стратегом, и мог просчитывать варианты, достаточно чтобы сейчас не видеть сколько-нибудь хорошего шанса для благоприятного развития событий. Не остаться во тьме... иногда ему казалось, что тьма ограждает его от опасностей, и он не мог определиться, вывести новую линию поведения. Словно изменяющийся организм, лекантроп зависший между человеком и волком и балансирующий на тонкой грани, по коротой собирался пройти. Новое состояние. Это должно было прийти к стабильности, рано или поздно. По крайней мере на это надеялся Амир.

Амир погладил его по волосам. "Такие мягкие... как я раньше не замечал? Или замечал, но не помню?..."
- Я понимаю, - по крайней мере он надеялся что понимает, хотя бы отчасти, - Все не так плохо как ты думаешь.