Подсознательно ожидавший все это время нападения Демир успел повернуть голову, так, что удар пришелся по касательной. Гневно фыркнув и считая себя теперь не обязанным соблюдать нейтралитет и правила приличия, начальник стражи изо всех сил влепил противнику кулаком в незащищенный живот, чуть выше пояса. Среди множества названий этой уязвимой точки было и еще одно – "солнечное сплетение".
Отскочив и пытаясь удерживать в поле зрения еще и принца, который взялся за кувшин явно не в желании помочь ар-Рахиму, мужчина прижался спиной к двери. Одно он понимал четко – там, за ней есть что-то, к чему его подпускать не хотят, и в его интересах не давать туда проникнуть ни телохранителю, ни Софиру.
- Мне бы очень не хотелось применять оружие… - последнее предупреждение, после которого можно считать себя свободным от всех условностей типа нечестности сражения саблей с невооруженными противниками. – И звать стражу… Поэтому, Ваше Высочество, я все-таки советую вам прекратить это безнадежное… сопротивление.

Принц перехватил удобнее кинжал казначея и кивнул ему.
Девушку рабыню он просто отпихнул ногой под ребра. Легкое тело отлетело к стене.
Раба, что причинил Сабиру так много хлопот, и вел себя уже не смешно, принц схватил за шею и сдавил ему горло, не давая ему вздохнуть.
- Поиграй со мной... Ты же этого все время хотел... Софир тоже скоро присоединится к тебе... - наконец оторвав раба от руки казначея, Сабир откинул его в ту же сторону, что и предыдущую девчонку.
За дверью послышались отчетливые звуки драки. Нахмурившись, Сабир сжал зубы в бессильном гневе. Выйти сейчас и предстать перед чужаками, если таковые там будут не лучший способ укрепления авторитета. Тем более в таком плачевном виде. Оставалось ждать.

Первым, что сделал Демир – ринулся к окну. Увидев, что шайтан явно благоприятствует сбежавшему заговорщику, велел патрульным охранникам проверять всех, пытающихся покинуть дворец.
- Господин нунций? – спокойно сказал представителю папы, стараясь не терять из поля зрения бросившего оружие Рагефа. – Дабы вы не начали распространять совершенно ненужные слухи по дворцу, я вынужден вас временно изолировать. Все желаемые услуги будут вам предоставлены, так что, надеюсь, некоторое ограничение в передвижениях вас не сильно огорчит.
Ввалившимся в покои подчиненным он велел препроводить нунция в его покои и занять пост у входа-выхода из них, Рагеф и Дарих застыли у стены под надзором охраны. Мысленно помолившись Аллаху, чтобы все происшедшее было не зря, Демир открыл дверь, ведущую в спальню.
- Ваше Высочество, - склонился, мгновенно узнав принца даже под слоем грязи и краски, - вы целы? Я сейчас же пришлю своих слуг, дабы они привели вас в надлежащий вид. Болтать они не будут.
Короткий взгляд в сторону казначея, который, судя по всему, также поддерживает принца Сабира.
- Простите за мою медлительность…- Опустив глаза, ар-Рахим ожидал кары за все случившееся.

- Демир, если я не ошибаюсь? - Сабир принял платок у стража и протер им лицо, вытирая его от еще одной порции золы.
Из гостиной послышался тихий голос. По последней фразе нового начальника стражи, принц понял, что все это безобразие проходило на глазах совершенно постороннего человека.
"во избежание слухов... достоверную информацию..." - Сабир хмыкнул, откинув платок в камин.
- Демир, ты все сделал как надо. Я доволен тобой. Но оставить нашего гостя и заставлять его говорить с пустотой, выглядит не очень хорошо. Ты не находишь? Пока я останусь здесь. Подожду твоих людей. - Сабир приподнял голову Демира за подбородок.
- Наш дорогой гость от Мудрейшего Отца неверных слишком разволновался... Будь любезен, все же доведи его до комнат, отведенных его посольству. И скажи, что в ближайшее время ему и его людям лучше находиться в их черте. Я скоро навещу его. - голос почти стих, выдавая гнев принца.
- А Софира из-под земли достань. Закрой город. Бери столько людей, сколько понадобится. Но через день у передо мной должен стоять этот мальчишка или твоя голова составит компанию предыдущему  начальнику стражи...
Сабир отпустил стражника и устало опустился в кресло. Рабы младшего брата продолжали жаться друг к другу в углу спальни. И правильно делают. Прикрыв глаза, принц ждал прихода слуг Демира.

С помощью слуг Демира, принц привел себя в более-менее пристойный вид. Ему принесли новую одежду и помогли расчесать волосы.
- Свободны... - Сабир отослал слуг оставив только охрану и казначея.
- Ты сейчас свободен, Асад. Но будь готов немедленно прийти ко мне по первому зову.
Последним взглядом окинув разоренные покои младшего брата, принц вышел вон и направился к себе.

--> покои принца Сабира.

Отредактировано Сабир-Имар Амир Ашраф (2007-09-10 19:40:40)

Усталость и заполошенный день сказались самым неожиданным образом, и, почти мгновенно провалившись в темную пелену сна, Демир возблагодарил Аллаха за то, что тот даровал сообразительный ум Софиру и эту передышку – им обоим.
Несмотря на то, что ночь была теплая, да и домашние звери прижимались к телам обоих спящих, ар-Рахим подгреб спокойно дышащего принца под бок и обнял его обеими руками, дополнительно согреваясь от его горячей кожи и обнимающих рук. Такое приятное тепло заставило сонно мурлыкнуть…
Сны были какие-то суматошные, частично повторявшие события дня и ничего нового не открывали и всего лишь заполнили собой ночные часы. Проснувшись раньше наследника престола, начальник стражи сначала некоторое время потратил на то, чтобы вспомнить, где он находится, потом – как он оказался в этих – малознакомых – покоях. Особенно учитывая то, что он привык засыпать и просыпаться в своей кровати…
Смуглокожий юноша царственной крови спал довольно вольно и крепко, и от взгляда, направленного на него, не проснулся. Демир склонился, вдыхая запах его кожи, чуть притронулся губами к шее, отвел прядь светлых волос.
Ладонь мужчины скользнула под слегка распахнувшееся полотенце, обернутое вокруг бедер Софира, погладила гладкую нежную кожу ягодиц… скользнула вперед, мягко касаясь еще не проснувшейся плоти.
Ар-Рахим склонился к губам светловолосого, собираясь пожелать ему доброго утра поцелуем…

Кошка в изголовье недовольно фыркнула и, потянувшись столь грациозно, словно тоже была царских кровей, спрыгнула на пол, выражая тем самым неудовольствие касательно своего потревоженного сна.
Принц довольно неожиданно сменил местоположение, и Демир слегка придержал его за талию, чтобы юноша не скатился с его отнюдь не плоского тела. Софир не был хрупким… гибкий и крепкий, не бесплотный ангел, а живой, очень настоящий человек, если забыть о его высоком положении… А о нем сейчас и не вспоминалось.
Ар-Рахим почти по-кошачьи фыркнул, когда поддразнивающих розовый язык коснулся кончика его носа и, примерившись, чуть прикусил шею, оказавшуюся так близко к его губам. Соблазнительную игру стоило поддержать…
Пальцы зарылись в пушистые светлые пряди волос принца, так отличающиеся от жесткой черной гривы начальника стражи, пощекотали подушечками шею, зашагали вниз по позвоночнику, позволяя себе отклоняться от выбранной дорожки, чтобы прочертить ровные круги на его спине.
Дразнить, подставляя губы и отворачиваясь в последующий момент, чтобы легкое касание губ Софира пришлось на щеку и тянуться, срывая с его губ очередной поцелуй, щекотать гладкую горячую кожу, забираться под целомудренно неснятое полотенчико, гладить упругие ягодицы.
И плевать на весь окружающий мир и перспективу ожидающих своей очереди дел с высокого минарета…

- Соблазнитель-ный, - проурчал начальник стражи, словно случайно сделав этот пропуск внутри слова.
Оба варианта слова в полной мере были применимы в данной ситуации. Разве не соблазнительны нежная смуглая кожа, правильные черты лица и чуть вздернутый нос, орехового цвета очи, в которых страсть зажигает яркие огоньки? Разве не соблазняют глубокие и такие короткие поцелуи, жаркие губы, касающиеся груди, приятная тяжесть такого земного тела?
Для того, чтобы перед всем этим устоять, надо быть евнухом лет с пяти. По счастью, данная участь Демира счастливо миновала…
С неохотой оторвав юношу от таких приятных ласк, мужчина потянул его к себе, чтобы осыпать поцелуями его лицо, оставить след от касаний губ и укусов, за которые, скорее всего, достанется им обоим, на шее и плечах. Но… этого было мало. Хотелось бесконечно пробовать на вкус кожу светловолосого, еще хранившую слабый запах ароматических масел…
Перекатив его на спину, ар-Рахим подхватил лежащее на полу длинное перо – явно игрушку одного из пушистых обитателей комнаты. Кончик пера изучающе прошелся по шее, погладил плечи, царапнул основанием грудь, скользнул ниже, выписывая круги вокруг пупка. А уже вслед за ним пошли губы и язык…
Сейчас – в отличие от вчерашнего – можно было не торопиться. Восхищаться. Наслаждаться.
И, пока перо щекочет пах, проходясь по всей длине восставшей плоти принца, так же щекотать языком напрягшиеся соски, покусывать ровную кожу плеч и груди и отрываться на глубокий и жадный поцелуй соблазнительно приоткрытого рта.

Никогда и никого не подпускавший к своему горлу, начальник стражи откинул голову, подставляя шею под поцелуй или укус… осознание возможной опасности, когда зубы так близко к яремной вене, будоражит кровь, заставляя ее просто кипеть в жилах.
И от перекрещивающихся страстных взглядов становится еще жарче, и, наверно, хорошо, что кровать такая просторная и, обнявшись, по ней можно покатиться, не боясь падения… То чувствовать на себе тяжесть нежно-смуглого тела, терзать его губы, прикусывая особо соблазнительно припухшую нижнюю, скользя ладонями по спине к ягодицам, лаская пальцами отверстие ануса, и позволяя принцу целовать и кусаться сколько душе угодно… то, перекатившись, жечь касаниями губ кожу его груди, оставлять след от прикуса внизу живота, неумолимо приближаясь к паху, легко трогать горячую плоть языком, вдыхать терпко-вязкий запах его желания – и снова переворачиваться, довольно улыбаясь горящим огонькам в темно-янтарной глубине глаз Софира.

Терпкая смесь боли и наслаждения, щедро даримая Софиром, заставила выгнуться и зашипеть, демонстрируя острые белоснежные зубы.
- Мстительность… - вдох-выдох, вдох-выдох, шепотом почти в губы принца, - хорошее свойство для правителя… - в глазах полыхает уже ничем не сдерживаемое пламя страсти, - если сочетать ее с разумной осторожностью…
Строить свое сражение не на защите, а на контратаке… вторгаться в приоткрытый рот, захватывать и исследовать эту территорию, скользя кончиком языка по зубам, щекоча нёбо, сплетаясь во властной игре с языком светловолосого. Ощущать его огненное желание своей плотью, жаждать его тела – и, выждав подходящего момента, приподняться, подхватить под бедра и потянуть, направляя на свой возбужденный до болезненности член. Прижать юношу к себе, на мгновение становясь с ним единым целым, и замирая, давая ему время привыкнуть к этому вторжению… ибо масло, как и слуги, которые могли бы его принести, остались где-то далеко, за чертой этой реальности.
И, может и хорошо, что сейчас никто не помешает им двоим быть наедине…