От испанцев в Альпухару
Мавританский царь уходит.
Юный вождь, он, грустный, бледный,
Возглавляет отступленье.

С ним - на рослых иноходцах,
На носилках золоченых
Весь гарем его. На мулах --
Чернокожие рабыни;

В свите - сотня слуг надежных
На конях арабской крови.
Статны кони, но от горя
Хмуро всадники поникли.

Ни цимбал, ни барабанов,
Ни хвалебных песнопений,
Лишь бубенчики на мулах
В тишине надрывно плачут.

С вышины, откуда видно
Всю равнину вкруг.Дуэро,
Где в последний раз мелькают
За горой зубцы Гранады,

Там, о коня на землю спрыгнув,
Царь глядит на дальний город,
Что в лучах зари вечерней
Блещет, золотом, багряным.

Но, Аллах, - о стыд великий! -
Где священный полумесяц?
Над Альгамброй оскверненной
Реют крест и флаг испанский.

Видит царь позор ислама
И вздыхает сокрушенно
И потоком бурным слезы
По его щекам струятся.

Но царица-мать на сына
Мрачно смотрит с иноходца,
И бранит его, и в сердце
Больно жалит горьким словом.

"Полно, Боабдид эль-Чико,
Словно женщина ты плачешь
Оттого, что в бранном деле
Вел себя не как мужчина".

Был тот злой укор услышан
Первой из наложниц царских,
И она, с носилок спрыгнув,
Кинулась ему на шею.

"Полно, Боабдил эль-Чико,
Мой любимый повелитель!
Верь, юдоль твоих страданий
Расцветет зеленым лавром.

О, не только триумфатор,
Вождь, увенчанный победой,
Баловень слепой богини,
Но и кровный сын злосчастья,

Смелый воин, побежденный
Лишь судьбой несправедливой,
Будет в памяти потомков
Как герой вовеки славен".

И "Последним вздохом мавра"
Называется доныне
Та гора, с которой видел
Он в последний раз Гранаду.

А слова его подруги
Время вскоре подтвердило:
Юный царь прославлен в песне,
И не смолкнет песня славы

До тех пор, покуда струны
Не порвутся до последней
На последней из гитар,
Что звенят в Андалусии.

Генрих Гейне