Сахид закрыл глаза и замер в этом последнем миге перед тем как с головой окунуться в омут страсти. Это как стоя на краю пропасти и уже начав падать в нее, ты в бессмысленной попытке пытаешься ухватиться за воздух, ища там опору, но руки взмахивают словно крылья, из которых вырвали все перья и ты летишь настречу пропасти, то ли взлетая вниз, то ли падая вверх ...
Руки скользнули по спине Амира, оплетая ее мягкостью и теплом, прижимая тело принца к своей груди и тихий стон сорвался с губ визиря, когда Амир разорвал пусть такой холодный и короткий поцелуй, но при этом все таки поцелуй ...  Сахид обнял Амира, запрокинв его голову и все же рухнул в пропасть, целуя его глаза, щеки, губы ... растапливая лед своим огнем, что словно в домне гудел сейчас в его душе, шепча его имя и зная, что он скорее умрет, чем выпустит сейчас Амира из объятий.

Сахид стал словно живым огнем, что окутывал Амира со всех сторон, согревая и одновременно оберегая его от всего мира с его холодом и предательством ... Руки страстно ласкали тело принца, в то время как губы чуть-ли не терзали его уста поцелуем, сжимая их в тисках своих губ ... то отпуская, то вновь приникая к ним. Язык скользнул по припухшим от таких поцелуев губам и настойчиво раздвинув их, проник в омут рта, лаская небо и сплетаясь в танце страсти с языком Амира.
Подхватив Амира за талию, Сахид поднял его и сделав пару шагов, мягко уроник на кровать, накрывая сверху собой, словно теплым одеялом. Перехватив его рука, визирь развел их в стороны и завел наверх за голову, скользя по запястьям, предплечьям и плечам вниз, спускаясь на шею и вторя ласке рук, лаской поцелуев, что сменялись страстными укусами, а потом вновь поцелуями, что словно печати, оставалсь на шее Амира.
Хотелось целовать его вечно, чувствуя аромат кожи, ее вкус, слизывать его и пить ,словно нектар. Тело Амира еще недавно ледяное, сейчас горело, обдавая жаром словно раскленные огненно-белые угли. Сахид целовел его грудь, лаская языком соски, что вмиг затвердели как горошики, но от этого только еще больше манили к себе. Обхватив их пальцами, зажимая между ними, визирь перекатывал горошинки, сжимая их почти до боли, а губы уже целовали живот Амира, очерчивая кончиком языка кубики преса, потираясь щекой о гладкую кожу и постанывая, гне в силах сдерживать все сильнее растущее желание ...

Стоны Амира были слаще меда, но этого было мало, Сахиду хотелось слышать не просто стоны, а крики, что невозможно сдержать, что рассекают горло лезвием блаженства. Раздеев принца полностью, оставляя его беззащитным в своей обнаженности и защищая при этом собой, визирь рванул ворот рубашки, задыхаясь в ней, вслед за рубашкой, срывая драгоценные пуговицы,расстегнул рывком брюки, освобождая свою плоть из тисков такой сейчас тесной ткани. Стон вырвался из груди Сахида, но тут же утих, когда губы коснулись головки возбужденного члена Амира, чувствуя как скользит она по языку, погружаясь в рот все глубже, пока член полностью не оказался во рту у Сахида. Обхватив его бедра, визирь крепко сжал его в объятиях, не позволяя отстраниться ни на миг, лаская языком головку и плотно обхватывая ствол губами, Сахид плавно то опускал голову, вбирая член целиком в рот, то поднимал ее, касаясь только губами нежнейшей кожи головки, очерчивая ее языком и проводя по уздечке. Пальцы мягко скользнули в ложбинку между ягодиц, лаская и поглаживая тугое кольцо входа, чуть надавливая и тут же отпуская.

Сахид хотел сейчас Амира как умирающий от жажды хочет глоток воды. Принц не просто манил его к себе, он заставлял забыть обо всем на свете, растворяясь в потоке страсти и какой-то невыразимой нежности. Страсть побуждала действовать, тогда как нежность позволяля очень чутко чувствовать малейшие ответные жесты Амира. Оторвавшись от плоти принца, Сахид облизал губы, словно не веря, что они касались только что плоти, целуя и лаская ее, медленно вобрал два пальца в рот и смочив их слюной, не отрывая темного от разлившейся в них страсти, взгляда от глаз Амира, коснулся пальцами ануса и слегка надавив, преодолевая сопротивление, плавно ввел их в тело любовника, замирая каждый раз как чувствовал, что мышцы сжимаются. Поглаживая живот, целуя бедро Амира, шепча слова нежности, Сахид расслаблял тело принца, позволяя пальцам входить все глубже, пока они не коснулись маленького бугорка, от прикосновения к которому Амир вскрикнул, разливая тот самый золотой звук, что так ласкал сейчас слух Сахида. Лаская и разминая кольцо мышц ануса до тех пор пока пальцы не стали свободно входить, визирь развел рукой ноги Амира, отводя рукой колени широко в стороны, вынул пальцы и лизнув влажно нежную тонкую кожу в ложбинке, обильно увлажняя ее своей слюной, накрыл Амира собой, чувствуя как коснувшись ануса, головка члена скользнула в тело любовника. Замерев на секунду, Сахид обнял принца и одним медленным и плавным движением вошел в него, запечатывая рвущийся из горла стон, поцелуем.

Десять лет ... все эти десять лет, что Сахид знал, нет ... хотел ... Амира исторглись стоном, что вырвался из горла визиря, когда он услышал свое имя из уст Амира. Целуя его и задыхаясь в этих поцелуях, Сахид сходил с ума от бушующего внутри себя урагана. Он сметал все на своем пути, продвигаясь все глубже, желая получить саму душу. Перехватив ногу любовника, Сахид перевернул Амира практически на бок, что бы вжавшись в него в очередной раз толкнувшись бедрами, что танцевали сейчас танец любви и страсти, коснуться головкой протаты, заставляя Амира выгнуться под ним и выпить этот глоток наслаждения, что бы потянуться за следующим. Рука обвив ногу, сомкнулась на члене Амира, вторя своей лаской движениям бедер, что с каждым толчком двигались все резче и быстрее, распаляя принца до почти невыносимого блаженства. Сахид чувствовал как буквально окаменел член Амира в его руке, как вибрирует плоть, отзываясь на страстную ласку, как сжимается кольцо мышц, обхватывая плоть визиря и в тот миг, когда руку обожло настоящим огнем, Сахид не выдержал и выгнувшись всем тело, сорвался в кипящую лаву оргазма.

Сахид специально перевернул Амира, понимая, что сил после такого останется только на одно движение и сейчас, все еще задыхаясь от пережитого наслаждения, визирь сделал это последнее движение, отпуская Амира, давая покой его телу, позволяя полностью расслабится и дать телу впитать каждой своей клеточкой искреннее тепло и ласку, что соглевают лучше знойного полуденногшо солнца.
Лежа рядом, обнимая Амира и касаясь губами его шеи, словно целуя каждую отметину, что оставили его губы в порыве страсти, Сахид, услышав Амира, заглянул ему в глаза и увидел тот самый прнзающе синий взгляд ... глубокий и чистый ... теплый и нежный ... глаза Амира ...

Сахид обнял Амира, гладя его по спине, чувствуя все еще чуть влажную от пережитого кожу, от каждого прикосновения вновь и вновь возвращаясь в воспоминания о том, каким был Амир несколько минут назад. Сахид был готов отдать душу какому-нибудь дэву, да пусть даже распоследнему шайтану, чтобы повторить все снова и снова, то каким был с ним принц, казалось сказкой, которая будет длиться тысячу и одну ночь. Но визирь не был бы визирем, если бы позволял себе верить в сказки, Сохрани все это в памяти и не береди ее лишний раз, ведь ты понимаешь, что ничего не изменилось, ты визирь, а он остался твоим принцем и твой долг ... /визирь даже в мыслях застонал/ будь проклят это долг ... и будь ты благославенен, ведь иначе я как тысячи других мог бы только стенать, не смея даже в мечтах приблизиться к нему ...
- Отдохни, мой Амир, я с тобой и не покину тебя ...
Руки сжали принца в объятиях таких крепкий и таких при этом нежных, Сахид прижался щекой к голове Амира, вдыхая аромат его волос, касаясь их губами в легких поцелуях.

Сахид упорно не мог понять для чего было совершено похищение ... Принца похитили из дворца, не дожидаясь ни охоты, ни прогулки, более того, его похитили прямо из личных покоев, не взирая на то, что они охранаются не пример лучше остальных, шли не жалея жизней и в итоге через несколько часов вернуть не тронув его ... Для чего? Амира нужно доставить во дворец, его обязательно должен осмотреть лекарь и ... Тахин?
Сахид ведь не сразу позволил себе забыться в страсти любви, лаская и целую Амира, он успел тщательно осмотреть его тело на предмет повреждения кожи, если бы ему ввели какой-то яд или что-то иное. Но тело было целое и невредимое, пара ссадин, но ссадины самые обычные. Визиря упорно мучало странное предчувсвие, интуиция просто кричала, но вот слов было не разобрать. Амир, притихший было, вдруг задал вопрос, вырывая визиря из своих мыслей:
- Во дворце? Скорее всего все как всегда - казнят виновных, начальника дворцовой стражи на кол, хотя туда ему и дорога, честно заслужил, трупы, которых слишком много как-то в последнее время стало появляться во дворце, снесут в ледник, Тахин ни за что не откажет себе в удовольствии покопаться в них. Шах и принцы под неусыпной охраной, так что вряд ли даже меня пустят к ним приблизиться без их собственного дозволения. О том, что появилась какая-то зараза и мрут слуги, ты наверное слышал, поэтому я и не хотел бы оказаться сейчас во дворце, самое время для пика болезни, если это болезнь, а не травили специально. Как там именно сейчас сказать не могу, поскольку я после твоего похищения достаточно быство покинул дворец, мне нужно было встретиться с осведомителями, нужна была информация, правда в итоге она бы не пригодилась, но что сделано, то сделано.
- Амир, нам нужно во дворец, даже если там чума и мор, все равно это необходимо. Мне все это не нравится, либо я чего-то упорно не вижу, либо кто-то специально просчитал все так, что бы ты был далеко от дворца. К тому же ты и сам знаешь какое это осиное гнездо и не стоит правящему принцу надолго убирать руку с горла тех, кто жаждет сам водрузить ее туда. Прости, что я не дам тебе даже отдохнуть после всего, но ...
Сахид видел, что под глазами Амира пролегли темные круги, что он расслабленно лежит, но внутренне до сих пор настолько напряжен, что напоминает взведенную тетиву лука, что он упорно молчит о том, что с ним случилось, не отвечая даже на прямой вопрос ...
Откинув прядь его волос с лица, вглядываясь в такие знакомые и родные черты лица, поглаживая кончиками пальцев щеку, Сахид склонился к Амиру и мягко поцеловал его в губы долгим, все еще наполненным капельками растворяющейся в теле страсти, поцелуем.

Неожиданная боль, которой Сахид не ждал ... совсем не ждал в ответ ... металлический привкус во рту ... задушенный на корню стон и по-прежнему мягкость губ, что чуть отвечали, когда язычек Амира прошелся по ним, слизывая выступившую кров, останавливая ее и вместе с каплями крови слизывая и боль от укуса.
- Ты все таки волк ... всегда и везде /усмехнулся/ Теперь я знаю, что ты остаешься им даже лежа в постеле.
Сахид помолчал, решая стоит ли настоять на своем или дать шанс Амиру и правда взглянуть на ситуацию со стороны ... ощетинит ли кто-нибудь из принцев зубы, пытаясь вырвать кость власти.
- Хорошо ... пусть будет так ...
Сахид просто глазами видел как утекает река времени, как падает стремительным потоком песок времени сквозь узкое горлышко песочных часов.
- Тогда нужно все же выйти из дома и сходить на базар, в доме нет даже куска лепеки. /взгляд стал жестким, не терпящим даже малейшего возражения/ Даже думать не смей о том, что ты выйдешь отсюда один и тем более куда-то, кроме как во дворец. Ты сказал ,что веришь мне больше чем себе, вот и докажи это... доверься ...

- Во дворце никто, Арьян где-то в городе, а во дворец не сунется, пока меня там не будет. А те, кто знает об этом месте из живущих по эту сторону дворцовых ворот, ни сном ни духом о том, что именно я здесь бываю. Так что запасы одежды, что есть в доме вполне сделают из меня менялу или ростовщика, не привлекая особого внимания. В своей одежде я здесь никогда не был, да и вообще был всего пару раз, всякий раз ночью и с закрытым лицом. А вот с тобой ... Амир, я прошу тебя /Сахид вздохнул, собираясь с духом и все же закончил фразу/ Я прошу тебя при любой опасности надевать паранжу, да я знаю /визирь не дал принцу возразить, поскольку и так знал, что тот скажет, поэтому спокойно и терпеливо продожил говорить/ Амир, я все знаю и все понимаю, но я не могу позволить увидеть кому-либо твое лицо. Я не ашананшеди и вряд ли смогу убить всех, кто хотя бы краем глаза заметит тебя, а если ты будешь скрыт паранджой, то в самом крайнем случае я выдам тебя за мою жену и никто не посмеет поднять на тебя глаз.

Облегченно выдохнув, пусть и мысленно, но от этого не менее остро чувствуя облегчение, Сахид, улыбнулся и спросил:
- Ты какой женой предпочтешь быть? Старшей или любимой?
За закрытыми окнами уже давно поднялось солнце, гомон людских голосов все усиливался, что было вполне понятно, до базара тут было не так далеко, но в комнате попрроженему оставался полумрак, лампа давно погасла, а закрытые ставни не давали солнцу проникнуть в комнату.

- Орехов? Каких именно? Амир, на базаре можно найти абсоютно любые орехи и если я принесу тебе хотя бы по горсти каждых, то буду напоминать вьючное создание о четырех ногах /улыбка/
Понимая, что как бы не было хорошо вот так лежать, обнимая Амира, но все же время поджимает, к тому же визирю пришла мысль на счет лекаря и надо было поторапливаться, зная, что он может уйти по зову страждущегог и тогда придется опять ждать.
Неохотно отпустив Амира из объятий, Сахид поднялся и подошел к небольшому шкафу, открыв который негромко произнес:
- Какая удача, что мы с ним почти одного роста и комплекции, тут можно найти все, что угодно ...
Выбрав себе богатый, но видно, что не далеко не новый халат, которым мог бы похвастаться небедный человек, но привыкший считать деньги, шальвары и дополнив все неприметной обувью, понимая, чт оего сапоги выдадут его с головой, сводя на нет всякую маскировку. Одевшись, он подошел к Амиру и присев на кровать, провел рукой по его щеке, словно желая еще раз почувствовать, что он здесь, с ним и он теплый ...